Я - ученый, я – робот
Наивность современных молодых ученых и тех, кто ими хочет стать, заключается
в том, что они воображают себе современную науку такой, какой она не является.
Для одних это некое элитарное занятие, где всё инновационное и основано на самых
современных технологиях, для других – советского типа учреждения, где люди
сидят в четырех стенах и изучают пыль, оставшуюся с тех самых времен. Но никто,
а это более важно, так как является скрытой причиной отторжения, не представляет
себе трудозатраты, в том числе и министерства, ответственные за всякие там «нормы»,
которые скопированы еще с советских. В самую первую очередь для ученого встает
вопрос трудозатрат. Одно дело работать физически, если у тебя есть к этому и
способности и возможности, но после рабочего дня ты можешь спокойно отдохнуть с
семьей или друзьями, а все сверхурочные часы будут оплачены в соответствии с
законом. Деятельность же умственная, а точнее работа
настоящего ученого, требует иного отношения. И не то чтобы требует, она
является таковой: ученый не может не думать и не разговаривать о науке дома, на
отдыхе, после основного, оплачиваемого замечу, рабочего времени. И не то чтобы
ученый не может за отведенное ему для работы время выполнить свою работу, нет,
просто она не оставляет его. Великие ученые 19 и 20 века были в этом отношении
свободными художниками, наука не была основным видом деятельности для них.
Сейчас же ученых превратились в лаборантов, роботов, которые тупо, как машины, сидят
и выполняют отведенное им в срок задание. Нет, ребята, тут вам за те же деньги
придется пожертвовать всем – семьей, свободным временем, приятным отдыхом и
т.п. Хотя нет, все это в жизни ученого есть, но в каком-то другом качестве.
Типа жена или муж работают в смежной области или в конкурирующей. Париж и
Сидней «я видел», когда был на конференции, а отдыхать мы будем, когда сдадим
статью в журнал с «импактом» 5. Если вы так не можете или не хотите, ребята, –
не идите в науку или уйдите из нее, не надо ныть о том, как у вас все плохо,
этим делу не поможешь.
О времена, о нравы!
Современные ученые не готовы бороться за свои результаты. Они наполнены
скептицизмом и не решительны. Можно сказать, что ученые, вступившие в науку в
конце 80-х и до начала 00-х, обруганы властью и поставлены в жалкое положение
попрошаек. Но это, скорее всего, их подсознательное состояние, которое возникло
из-за ситуации 90-х, когда многие делали колбасу или гнали самогон, вместо
работы. И отсюда, между прочим, вторая проблема – грубое и намеренное, а
зачастую и непреднамеренное, в силу не знания, пренебрежение простейшими
правилами научных экспериментов как то воспроизвдимость, значимость, постановка
интактных экспериментов. И эта нерешимость, гложущая данное поколение ученых
подсознательно, не дает современной российской науке двигаться теми темпами,
которые диктует 21 век. У ученого постепенно должна развиваться определенная
смелость, конечно ограниченная некими нормами, о которых я говорил выше. По-человечески,
российского ученого можно понять: плачевное состояние господдержки и отсутствие
других путей финансирования, «слепота» бизнеса и
преобладание товарно-сырьего сектора экономики. На весах у маленького ученого
научные свершения и собственная небольшая, но соответствующая тем умственным усилиям,
которые были приложены, выгода. Но коль уж речь зашла о деньгах, тут нужно
предъявить товар лицом, а чтобы его предъявить – нужна научная смелость.
Порочный круг, но я верю, что именно ученый своей смелостью может его
разорвать.
Фундаментальные задачи
Не могу понять,
откуда пошла мода в современной российской науке заниматься фундаментальными
задачами? Может быть от того, что много занимались философией науки? Или наоборот
мало?
Да, конечно,
фундаментальные исследования, это основа всего. Они дают некоторые изначальные
предпосылки к изучению тех или иных задач. Но я в данный момент хочу поговорить
о фундаментальных задачах, которыми почему-то занимаются маленькие научные
группы, молодые специалисты, у которых
даже нет опыта глубоких исследований. Суть в том, что многие прячутся за
фундаментальные задачи, как за ширму от практического выхода, говоря что для
науки, для «высокой науки», практического выхода не нужно. Он нужен здесь и
сейчас лишь потому, что средства наука сама еще пока не научилась получать, а
для того чтобы тоже государства или инвестора завлечь, нужен практический
выход. Но дело не только в этом, а в том, что весь процесс познания человека
начался с практического выхода – почему так, а не иначе, как сделать так, чтобы
получить это – им он закончится. Фундаментальные задачи нужны для написания
умных книжек.
